Но ближе к делу. Наш “сачок”-площадка остался на том же месте. Единственное, что изменилось – мемориальная доска Леониду Аркадьевичу Костандову – первому и пока единственному выпускнику МИХМа, ставшему по-нынешнему вице-премьером правительства (по прежним табелям о рангах – заместителем председателя Совета министров СССР). Доска – это, конечно, хорошо. Но сделана и установлена она, на мой взгляд, неудачно. Как-то голова - отдельно, руки - отдельно, расположено все на глухой торцевой стене старого корпуса, видно ее не сразу и не отовсюду. Впрочем, хорошо, что память увековечена. Надо бы не только Костандова, но и прочих корифеев увековечить.

Вход теперь по пропускам. Причем, все очень строго – муха не пролетит. Меня специально провожали (отдельный респект Владимиру Кучину и очаровательной Галине). А попутно рассказали историю про аспиранта (кстати, с кафедры низких температур), которого не пустили в институт из-за просроченного на один день пропуска.

Раздевалка на том же месте, а вот проход в старый корпус изменен до неузнаваемости. Вообще, старый корпус - это уже не то, к чему мы привыкли. Ныне это целиком 4-й этаж, левая часть второго и третьего этажей. Остальное, включая знаменитую мраморную лестницу между первым и вторым этажами, отошло к “Росбанку”. Не могу сказать, что стало плохо. После печально известного пожара 1988 года, сгубившего историческое здание, выходившее фасадом на Старую Басманную, не было вообще НИЧЕГО. Левое крыло, где была кафедра истории КПСС, где располагался наш деканат, теперь переделано кардинально. Там теперь находятся красиво сделанный мемориал (см. фото), галерея портретов знаменитых ученых, работавших в МИХМе (см. фото). В портретной галерее представлены и Усюкин, и Беляков, и Муштаев. Затея прекрасная, но портреты выполнены в стиле черно-белой карандашной графики, и все как-то неумело. Муштаев похож на народного артиста СССР Никиту Подгорного. Мне кажется, я сам смог бы так нарисовать…

И все-таки как-то жаль старого доброго корпуса. Нет знаменитой 323-й аудитории, где Щедухин гордо восседал на последнем ряду. Нет стареньких лекционных залов, где мы вечерами, закрыв стулом дверь, репетировали с агитбригадой, нет уютных маленьких аудиторий, где можно было поспать.

Кстати, на лестнице, соединяющей вестибюль и старый корпус, красуется памятная доска. А ней написано, что институт благодарит фирму “Промфинстрой” за помощь в ремонте после пожара. Руководит искомой фирмой Андрей Волынец, сын Анатолия Захаровича Волынца с военной кафедры. А в ведущих инженерах у него – Валера Чичаев. Помните его – усача и гитариста? Выпуск 1984 года.

Отдельный разговор о нашей кафедре. Вход туда – со стороны лабораторного корпуса. Пожалуй, это самая ухоженная кафедра в вузе. АО “Гелиймаш” пожаловало ей на юбилей нехилую сумму. Там теперь открыт мемориальный кабинет Петра Леонидовича Капицы, основателя отечественной криогеники, нобелевского лауреата. О кафедре низких температур – разговор отдельный. И он впереди.

Без изменений практически остался кривой переход из основного корпуса в лабораторный (помните, где была кафедра электротехники?). Вообще, корпус “Л” мало изменился. Как там у Тургенева: “Многое вспомнишь – давно позабытое…”. И кафедру “Детали машин” с незабвенным аристократом Довженко, и до сих пор навевающую ужас кафедру ТММ, и Кирпикова с кафедры “Термодинамика и теплопередача”, не к ночи будет помянут…

В завершение о новом корпусе. Увы, не стало нашей нежно любимой военной кафедры. Восьмой этаж заняли, я так и не понял кто. Серьезно ужали кафедру иностранных языков на пятом этаже. Вообще там, в новом корпусе (том, что выходит фасадом на улицу Лукьянова, возникает ощущение дежа вю. Вроде что-то знакомое, но узнается как-то с трудом. Стены покрашены в какой-то серый цвет, ощущение казенного присутствия. И, как яркое солнце после пасмурного утра, - площадка перед актовым залом. Все осталось, как было. Добавилась только доска, посвященная ветеранам, сделанная очень хорошо. Узнал, что, увы, уже нет Юрия Алексеевича Смоленцева, зато жива Транквеллицкая с начерталки. Когда изучал ветеранскую доску, мимо чинно и даже бодро прошествовала какая-то милая интеллигентная старушка. “К вопросу о ветеранах,” - сказала моя спутница. – “Это сотруднице института недавно исполнилось 90, всем коллективом чествовали”. Наверное, это символично – работать в МИХМе до 90 лет, выглядеть на 50, ощущать себя на 25.

Чего и вам желаю.

Продолжение следует.

…Все это смешно, если бы не было так грустно. Или наоборот: очень грустно, но одновременно и очень смешно. Помните в бессмертном рязановском фильме "Служебный роман" сослуживцы узнают о безвременной кончине коллеги Бубликова (эту роль играл замечательный актер Петр Щербаков)? Все случилось в точном соответствии со сценарием Рязанова и Брагинского. В ходе своего второго визита в МИХМ - на родную кафедру низких температур - я был уверен, что многих преподавателей мы уже не увидим никогда. Увы, нет с нами Тимофеева, Рябинина, Кана. Почему-то мне казалось, что в лучший мир ушел и известный всем заместитель декана ФКТ Васютин. В общем, все вышло, как в "Служебном романе". 6 июня 2007 года мы - Леночка Травкина (Крестьянинова), Света Горшкова (Хромылева) и я - побывали в МИХМе. Лена и Света побывали в alma mater через 22 года после защиты диплома. А я задался целью рассказать о том, что представляет из себя наша кафедра. Где я, кстати сказать, провел не худшие два года, работая исследователем-лаборантом и получая кое-какие денежки. Наш гид - Галина, работающая на кафедре теоретической механики, провела гостей на нашу криогенку (вход теперь со стороны кривого перехода в корпус "Л"). И первым кого мы увидели… Вы, наверное, догадались. Это был Васютин. Не только живой и здоровый, но и совсем не постаревший, отказавшийся от старивших его очков (возможно, сделал операцию в клинике Федорова). Я бы даже сказал - веселый и подтянутый. В тот день зачетная сессия уже близилась к завершению, экзаменационная только начиналась. Народу было мало. Мы, увы, не застали ни Маринюка, ни Александрова, ни Калниня. А Васютина отрывать от приема зачетов было грешно. Да и мне, признаться, неловко было: чуть не похоронил живого человека… Хорошо хоть Васютин, в отличие от киношного Бубликова, так и не узнал о недоразумении. В целом кафедра выглядит хорошо. Отделка помещений, простор аудиторий - все это не заставляет краснеть. Отдельный разговор - мемориальный кабинет основателя отечественной криогеники, нобелевского лауреата Петра Леонидовича Капицы. У любого начинания должна быть легенда, своя индивидуальная, как говорят янки, the story. Такой легендой для МИХМа, вуза не избалованного общественным вниманием, могла быть стать личность Капицы - титана науки ХХ века, независимого человека, не боявшегося перечить тоталитарным вождям. Так что кабинет Капицы на кафедре низких температур - самое отрадное, из того, что удалось увидеть в институте. Из прочих ярких впечатлений отмечу экскурсию на 7-й этаж нового корпуса, где располагается кафедра химии. Помнится, был у нас такой примечательный преподаватель - Гелий Николаевич Беспалов. Из шумных. И вот - встретили его. Мало изменился внешне, волос на голове только меньше стало. Та же стремительная, похожая на бег походка. Но только за пять минут, что наблюдали мы его, не произнес Беспалов ни слова! И еще узнали печальную новость (хотя для сотрудников кафедры физики это давно не новость). Умер Валерий Николаевич Монахов. Еще четверть века назад знали, что он нездоров: облучился, но богатырское природное здоровье позволило довольно долго преподавать в МИХМе. Но всему есть предел. Монахов был своеобразным символом института. И вот теперь его нет… Не хочется заканчивать на грустной ноте. И вот такой нюанс. Пока ждал Свету и Лену, наблюдал такую картину. В скверике у дома напротив МИХМа (напомню, начиналась сессия) мерил шагами тротуар очкастый парень с толстенной тетрадью. Он в нее периодически заглядывал, закатывал глаза, что-то шептал, иногда в отчаянии взмахивал рукой. Перед экзаменом не надышишься! Все как 25 лет назад.