Песня про МИХМ, вариант 1977-1983гг, общежитие «Сокол»

По утрам в автобусах

Здорово толкаются;

И толпа знакомая шутит и шумит;

Как это приятно, что водитель объявляет:

«Улица Лукъянова, остановка МИХМ»!

Вот подходит сессия,

Снег на крышах тает.

Вместо формул музыка в голове шумит.

И декан нахмурившись

Строго заявляет:

«Это вам не «Гнесиных»,

Это братцы МИХМ!

Радости и горести,

Ночи над проектами.

Вплоть до самой старости

Вспоминать о них.

Кто-то стал конструктором, а кто-то стал директором;

Каждый в сердце с гордостью

Носит имя «МИХМ»

И все таки в автобусах

Здорово толкаются;

И толпа знакомая шутит и шумит.

Как это приятно, что водитель объявляет:

«Улица Лукъянова остановка МИХМ»!

Прислали Фернандес Оля,

-----------------------------------------

Снова вместе рядом снова

Собираемся опять

Здравствуй скажем всем знакомым,

Нам давно пора начать.

Припев.

Снова пьяные угары

И разврат сплошной кругом.

Ведь назвали мы не даром

Наши встречи бардаком.

Всех давно уж тянет к рвоте,

Всем давно пора уж спать,

На на следущей субботе

Собиремся мы опять.

Припев.

Ну а если нам удасться

Все ж закончить институт,

Мы когда-нибудь вот так же

Собиремся где-нибудь.

Припев.

Прислал Дятлов Сергей.

-----------------------------------------

Поется на мотив песни "Раскинулось море широко"

Раскинулся график по модулю 5,

Стеной интегралы стояли ,

Студент не сумел производную взять,

Ему в деканате сказали :

Экзамен нельзя на халяву сдавать , Профессор тобой не доволен, Изволь теорему Коши доказать , Иначе ты будешь уволен.

Студент был бы рад ,только сил больше нету,

В глазах у него помутилось ,

Увидел стипендии , меркнущий свет -

Упал, сердце больше не билось.

К нему подбежали профессор и врач,

Товарищи рядом столпились ,

Декан был готов две степендии дать ,

Но поздно - уж ноги остыли.

Покойник три дня в деканате лежал ,

В штаны Пифагора одетый ,

В зубах он зачетную книжку держал ,

Единственной тройкой согретый.

К ногам привязали тройной интеграл ,

И в матрицу труп завернули ,

А математик - подлец на могиле его ,

Прочел теорему Бернули.

Марксизм своё веское слово сказал :

Материя не исчезает - Погибнет студент , на могиле его Огромный лопух вырастает .

Напрасно студента ждет группа в пивной,

Ей скажут - она зарыдает,

И синуса график волна за волной,

На ось ординат набегает.

Прислал Брагин Сергей.

 	
	Володя,рискну! Это тоже своеобразные документы эпохи.
Вектор по модулю пять
(песня советских студентов разных ВУЗов,
так ее пели в Астрахани75)
Раскинулся вектор по модулю пять,
Стеной интегралы вставали,
Студент не сумел производную взять,
Ему в деканате сказали:
«Экзамен нельзя на халяву сдавать,
Профессор тобой не доволен,
Изволь теорему Коши доказать,
Иль будешь из вуза уволен».
Студент бы и рад, только сил больше нет,
В глазах у него помутилось,
Увидел стипендии тающий след -
Упал, сердце больше не билось.
Покойник три дня в деканате лежал,
В штаны Пифагора одетый,
В зубах он зачетную книжку держал,
Единственной тройкой согретый.
Коши своё веское слово сказал:
И в матрицу труп завернули,
К ногам привязали тройной интеграл
И в Яузу ночью спихнули.

К ногам привязали тройной интеграл
И в Яузу ночью спихнули.
Механик - доцент ему вслед прошептал,
В слезах уравненье Бернулли.
Напрасно студента ждет группа в пивной,
Ей скажут - она зарыдает.
Лишь синуса график волна за волной,
На ось ординат набегает.
Не плачьте друзья, ведь марксизм говорит:
Материя не исчезает.
Не сгинул студент,
На могиле его огромный лопух вырастает. 

Фай, люли-фай
(говорят, чисто михмовская)
Что же нам делать? Женщинов нету!
Фай, люли-фай, люли-фай.
Эх, полечу на другую планету.
Фай, люли-фай, люли-фай.
Фай! Фай!
Эх, полечу на другую планету.
Фай, люли-фай, люли-фай.

Водку возьму я, спутницу странствий
Фай, люли-фай, люли-фай.
И затеряюсь в звездном пространстве.
Фай, люли-фай, люли-фай.
Фай! Фай!
И затеряюсь в звездном пространстве.
Фай, люли-фай, люли-фай.

Вставлю перо я в пятую точку
Фай, люли-фай, люли-фай.
Эх, проведу на Венере я ночку
Фай, люли-фай, люли-фай.
Фай! Фай!
Эх, проведу на Венере я ночку
Фай, люли-фай, люли-фай.

А если и тама женщинов нету
Фай, люли-фай, люли-фай.
Дальше пошлем мы и эту планету!
Фай, люли-фай, люли-фай.
Фай! Фай!
Дальше пошлем мы и эту планету.
Фай, люли-фай, люли-фай.
* (в тесном кругу вместо «дальше» - на …)

Слепим мы бабу, бабу из снега
Фай, люли-фай, люли-фай.
Станем вокруг неё в трусиках бегать.
Фай, люли-фай, люли-фай.
Фай! Фай!
Станем вокруг неё в трусиках бегать
Фай, люли-фай, люли-фай.


Холера в Одессе (Константин Беляев)
Камазовская фольклорная версия

На Дерибасовской случилася холера.
Ее поймала там одна от кавалера.
Хоть бога нет, но он накажет эту жабу,
Что в подворотне отдавалася арабу.
Вот из-за этой неразборчивости женской
Холера прёт уже по всей Преображенской.
Заговорили о холерном вибрионе
На Мясоедовской, в порту, на Ланжероне.
Вот тут врачи нас быстро взяли на заметку
И в обсервацию нас заперли, как в клетку.
Дают дерьмо нам в сутки кушать троекратно.
А что еще покушать можно за бесплатно?
И, вдохновленные вниманьем всей Европы,
Следят врачи за поведеньем нашей попы,
И даже с насморком зацапали Арона
За то, что нос его похож на вибриона.
Нет, за любовью мы совсем уже не гнались,
А волновались, чтоб хороший был анализ.
И как сказала тетя Еся с Молдаванки:
Нет майонеза! Под дерьмо ушли все банки.
Духов французских нам отнюдь не предлагали,
А хлорамином наши зады заливали…
Вот, поколения, вам песня для примера
За ту холеру, щоб взяла ее холера!

Малый БАМ (песня Лены)

Отчаянность – не отчаянье, не гонит по домам.
Строители случайные мы строим Малый БАМ.
Строители случайные мы строим Малый БАМ.

Березонька над лагерем поплачет, пошумит,
И некогда под флагами нам речи говорить.
И некогда под флагами нам речи говорить.

Закат зарей взовьется, палатки озаряя…
Судьба первопроходца – не тратить время зря.
Судьба первопроходца – не тратить время зря.

И там где ЗИЛ* застрянет, и не потянет КРАЗ*
Пройдут интербригады, бригады – высший класс.
Пройдут интербригады, бригады – высший класс.

А мимо пролетают шальные поезда,
И сердце замирает при имени «Москва».
И сердце замирает при имени «Москва».
*не было у нас на БАМе ни КРАЗов, ни ЗИЛов. Из отечественных – только «Кировцы», а так - Камацу, Катэпилеры, Магирусы, Като. Но так уж написалось автору, 
что поделаешь – женщина. Про Магирусы ведь тоже писали (…как всегда в Магирусе на работу едем, всем нам очень нравится этот лимузин, и как это приятно, 
вновь водитель объявляет: «Вылезай приехали! Кончился бензин.») Между прочим - здесь преувеличение только слово «всегда». Ездили до объектов на чем п
ридется, на любом попутном самосвале, бывало и на тепловозе, но если повезет, а чаще (именно, что всегда) – просто пёхом. Когда с полдороги – кончился бензин, когда от и до.

Пыль да бетон
Там и тут.
Это место Камазом зовут.
Толпа тунеядцев – штабной вагон.
А мы в работе, и всё колесом:
Вкалывай, вкалывай, шуруй, шуруй!
Начальству премия, студентам – нуль.
А не работай ты, да ну и что ж?
В рай всё равно ты не попадёшь!
Остался где-то
Родной кабак,
Где пиво-водка, вино-коньяк.
Царит постылый сухой закон,
Но выручает - одеколон.
А завтра снова шуруй, шуруй!
Начальству премия, студентам – нуль.
А я не трактор – железный слон.
Мне не поднять и двенадцати тонн!
Жена меня бросила
Да ну и пусть!
Здесь новою стервой обзаведусь.
Без этой твари не проживем…
Но в чай опять подмешали бром!
Сказали: вкалывай, шуруй, шуруй!
Нам будет премия, тебе же – нуль!
Ну, а не хочешь – мотай хоть счас,
Собой пополнишь рабочий класс!

Ну а не хочешь – мотай хоть счас,
И не позорь наш рабочий класс!
( автор либо обработчик – квартирьер Валерка).
Дизентерия – бред. (совместно со 2м МЕДом)
Слышали мы много лет, что дизентерия – бред!
Руки с мылом как-то раз не помыли на обед.
Ведь дизентерия – бред!
И сказала Люба нам: собирайте шмотки вы,
Здесь не нужен ваш понос, и бациллы не нужны.
Собирайте шмотки вы!
И огромный «мерседес» в изолятор нас увез.
По дороге часто знать о себе давал понос.
Но крепились мы до слез!
Привезли в больницу нас, положили в коридор.
Вот уже который раз мучит нас глухой запор.
Ох уж этот коридор!
Скоро вышли мы опять, но, пожалуй, много лет
Будем в страхе вспоминать двухметровый наш клозет.
Ведь дизентерия – бред!

(всё выше, и выше, и выше)
Мы рождены в шинелях и погонах,
Сосали грудь в казарме полковой,
Играли в прятки лишь на полигонах,
И нам по сердцу лагерный покой.
пр. Подъемы, отбои, зарядки.
Шинель, сапоги и штаны.
С ногами у нас всё в порядке,
А головы нам не нужны.
Наш плац гораздо выше Монпарнаса,
Наш старшина для нас вторая мать,
Еще с пеленок нас тошнит от мяса
И нам противно женщин целовать.
пр.
Мы здесь растем морально, как крыжовник,
Мы не хотим отсюда уезжать,
Наш дорогой товарищ подполковник,
Оставьте нас еще повоевать.
Подъемы, отбои, зарядки.
Ремень, сапоги и штаны.
С ногами у нас всё в порядке,
А головы нам не нужны.


Вот лето наступило
Опять!
В дорогу зовет стройотряд.
Зеленые куртки как всегда.
И прочь нас уносят поезда.

Нам стройка будет
Дом родной.
Камаз, БАМ иль Метрострой.
На наших куртках ордена:
Значки ударного труда.

Закончив работу
Мы знаем одно:
Что не забудем вовек СэСэО,
Навеки запомним эти слова:
Стройотряд, БАМ, фестиваль, Чуна.
(1976 . В Маслов)
Песня о Яме
Помню, как-то строил я Камаз
В курточке зеленой, как травинка.
Был я землекоп и водолаз,
Ел я меньше маковой росинки.
Нас послали прямо в Камдорстрой
И велели рыть большую яму.
Эй, прораб, немножечко постой,
Дай мне натянуть мою панаму.
В яме было ровно сто кубов
Грязи перемешанной с водицей.
И тогда я вспомнил дом родной
Девушку с распущенной косицей.
Долго не давали нам наряд,
Заплатить хотели нам копейки.
Нас надуть хотели все подряд
И прораб в косматой тюбетейке.
(куплет пропущен)
И пока ...............
Разом небо тучами закрыло.
Хлынули потоки .......
Яму захлестнуло и забило.
И не разу, к сожаленью, мы
В нашу яму больше не спускались.
Слышу набежавший шум волны,
Душу мне щемит печаль и жалость.
(кажется В. Зинченко)
Куплеты Вана и Козлевича.
Тихо в лесу, только не спит наше СУ,
Чувствует СУ, сентябрь на носу,
Вот и не спит наше СУ.
Тихо в лесу, только не спит Пучок,
Знает Пучок, что чистить толчок,
Вот и не спит Пучок.
Тихо в лесу, только не спит Борис,
Знает Борис, что давно уж повис,
Вот и не спит Борис.
Тихо в лесу, только не спит Командор,
Смекнул Командор, что грабит Камдор
Вот и не спит Командор.
Тихо в лесу, только не спит Гаврош,
Опять Гаврош устроил дебош,
Вот и не спит Гаврош.
Тихо в лесу, только не спит наш Мак,
Вчера наш Мак скомуниздил пиджак,
Вот и не спит наш Мак.
Тихо в лесу, только не спит Тишок,
Сидит Тишок, сочиняет стишок
Вот и не спит Тишок.
Тихо в лесу, только не спит Змейков,
За что Змейков получил п.здюков,
Не знает и сам Змейков.
Тихо в лесу, только не спит Ванштейн,
Ухом Ванштейн зацепил за кронштейн,
Вот и не спит Ванштейн.
Тихо в лесу, только не спит Голубых,
Вчера Голубых скормил МИХМу жмых,
Вот и не спит Голубых.
Тихо в лесу, только не спят две Оли,
С утра две Оли наелись фасоли,
Вот и не спят две Оли.
Тихо в лесу, только не спит Гжесёк,
Знает Гжесёк, бить будет Васёк
Вот и не спит Гжесёк.
Тихо в лесу, только не спит Козловский,
Узнал Козловский, что лом нужен плоский
Вот и не спит Козловский.
Тихо в лесу, только не спит Талип,
Знает Талип, что в Яме залип,
Вот и не спит Талип.
Тихо в лесу, только не спит Камдорстрой,
Узнал Камдорстрой, что в МИХМе запой
Вот и не спит Камдорстрой.
«Один день одного отряда»
(Агитбригада БАМ)
Заставка между 1 и 2 сценами.
Кто-то сел на шею мне, кто-то на колени,
Ломики-топорики держим на руках.
Стану ль я конструктором, стану ль я директором –
Это мне до лампочки! Отдавили пах.
Как всегда в Магирусе на работу едем мы,
Всем нам очень нравится этот лимузин.
И как это приятно, вновь водитель объявляет:
«Вылезай, приехали! Кончился бензин».


 Прислал Николай Александров